Кокон. Закат
Автор:Mexanik
[hide]Источник[/hide]
[hide]Часть Первая — Рассвет[/hide]
[hide]Часто Вторая — Полдень[/hide]Глава третья — Закат
Следующие дни прошли, как в тумане, оставшись в моей памяти смутными, ускользающими образами, будто отголоски сна. Я практически ничего не делал — только спал, пил воду, изредка справлял естественные потребности, а в свободное время апатично смотрел телевизор или слонялся по катакомбам безо всякой цели и пользы. Мою жизнь в этот период спасли лишь запасы лекарств — но к тому моменту, когда повреждённый разум наконец восстановился и я вновь смог внятно думать, необходимые медикаменты почти закончились. Тяжесть моего положения усугубляло и то, что я в тот роковой момент совершенно забыл о своём рюкзаке, который остался лежать возле искалеченного трупа. О том, чтобы отправиться на рынок ещё раз, не могло быть и речи — сама эта мысль внушала мне необъяснимый первобытный ужас.
Моё сознание за это время претерпело значительную метаморфозу — переосмыслив произошедшее, я сделался совершенно другим человеком. Прежний, доброжелательный Ижан Гринов в ту ночь умер, словно это его череп я раскроил железной палкой, а не голову безымянного грабителя. Его разорванная на куски душа срослась по иному образцу — холодному и жестокому, каким я старался выглядеть в глазах соседей. Хотя я не утратил прежних эмоций, теперь они казались мне какими-то иными, как будто предстали в другом свете или под новым углом зрения. Скорее всего, немалую долю в трансформацию моего разума внесли некоторые лекарства — я всё чаще понимал, что стал от них зависим, и не знал, что делать, когда они иссякнут. Так или иначе, в моём воспалённом мозгу начинали прорастать непривычные, пугающе смелые идеи, столь же чуждые старому Ижану, каким он теперь стал для меня. Схватившись за соломинку своего единственного альтер-эго, я смог выбраться из эмоционального водоворота на прочный берег — но даже не смел предполагать, что меня там ожидало.
Внешний мир тоже изменился, хотя далеко не так сильно, как я. Сатурн заметно увеличился в размерах, окутавшись непроницаемыми облаками колоссальной толщины, подсвеченными изнутри разноцветным сиянием усилившихся взрывов. С ближайших к нему спутников были эвакуированы все люди, кроме оставшихся наблюдателей и тех, кто даже под страхом смерти не захотел покидать родной дом. Из клубящейся поверхности газового гиганта несколько раз вырастали исполинские пыльные протуберанцы, внеся ещё больше хаоса в жизнь колоний. Астрономы лишь разводили руками, не в силах объяснить происходящее или предложить, как следует себя вести. Адепты выросшей, но потерявшей стабильность Церкви Последних Дней ликовали, однако их радость была какой-то тревожной — я испытывал подобное чувство много лет назад, перед своим отлётом к Сатурну, оставляя позади воспоминания раннего детства, но стремясь к жизни, полной новых возможностей. Погода в колонии снова начала портиться — теперь колючий снег не просто сыпался с неба, а застывал причудливыми ледяными наростами на всех поверхностях, куда попадал. Небо стало значительно тоньше и прозрачнее, теперь даже днём можно было разглядеть самые яркие звёзды. Парк погиб, и вряд ли его когда-нибудь смогли бы восстановить до былого величия. Понимая, что городу действительно пришёл конец, его жители окончательно утратили цивилизованную сдержанность и мародёрствовали уже открыто, не боясь ни полиции, ни солдат. Останавливало их лишь то, что теперь из-за радиации выходить на улицу стало по-настоящему опасно.
Я оказался фактически заперт в замерзающем подземелье, без еды и надежды на долгую жизнь. К счастью, меня выручили несколько интервью и остаточные знания школьной программы. Материалов, имеющихся в пределах досягаемости, вполне хватало для создания примитивного защитного костюма — не самого надёжного, но пригодного для краткосрочных вылазок на поверхность. Я соорудил некое подобие манекена, чтобы было легче работать, натянул на него одну из запасных рубашек, обмотал её снаружи толстым слоем полиэтилена, а сверху кое-как надел самую широкую куртку. Приемлемая конструкция получилась далеко не с первого раза — плёнка постоянно сбивалась, суставы отказывались гнуться, а ещё в таких доспехах было невыносимо жарко. Много раз мне хотелось всё бросить, но с маниакальным упорством я продолжал трудиться и в итоге получил почти то, на что рассчитывал. Той же процедуре подверглись брюки, хотя из-за отсутствия подходящей обуви мне пришлось импровизировать, чтобы полностью защитить ноги от излучения и мороза. Финальным штрихом стало гротескное подобие шлема, вырезанного из ведра и утеплённого тем же способом. С величайшим трудом нацепив эту кошмарную броню, я посмотрел на своё отражение в покрывающей часть стены ледяной корке и ужаснулся. Выйти в таком виде на улицу мог лишь безумец — впрочем, у меня было серьёзное подозрение, что я уже им стал.
Двигаться было очень тяжело. Наверное, я не почувствовал бы особой разницы, даже будучи в лучшей физической форме. Силы мне придавало лишь осознание того, что в ином случае я умру ужасной смертью и никто никогда меня не найдёт. Цепляясь за перила, чтобы не свернуть себе шею, я взобрался по лестнице, с трудом отпер замёрзшую входную дверь и грузно вывалился в подъезд. С прошлого раза здесь почти ничего не изменилось — разве что снега стало больше, следов меньше, а в дальней стене красовалась внушительных размеров дыра с торчащими из неё кабелями и проводами. По всей видимости, несколько водопроводных труб разорвало изнутри, и теперь пол был покрыт толстым, неравномерным слоем льда с торчащими из него обломками разнообразных предметов. Те несколько метров, что отделяли меня от улицы, оказались неизмеримо сложнее всего предыдущего маршрута, и пару раз я рисковал не дойти до сорванных дверей, раскроив себе череп или напоровшись на острые штыри. Каким-то чудом мне всё же удалось доползти до порога, по пути разжившись не до конца примёрзшим куском трубы, и, прикрывая глаза от непривычно яркого света, я шагнул в гибнущий мир.
С тех пор, как я последний раз видел город вживую, он очень сильно изменился, став ещё более сюрреалистичным и пугающим. Я вдруг осознал, что не обращал внимания на то, каким его показывали по телевизору, поэтому оказался совершенно неподготовленным. Меня словно перенесли на другую планету — заснеженный кусок камня под блестящим тёмно-синим небом, по которому медленно двигались бесформенные сияющие пятна. Знакомые с детства здания окончательно утратили свой истинный облик, превратившись в безумную помесь разбитого калейдоскопа и гигантских скал. Над ними величественно проплывал Сатурн, мутировавший в какую-то титаническую амёбу, чьи полупрозрачные отростки раскинулись на тысячи километров во все стороны, а тело из шара сделалось беспорядочным нагромождением пульсирующих бугров. Я завороженно бродил по улицам, поражаясь изменениям, которые заняли всего лишь месяц или два. Постепенно моё сознание замечало новые детали, которых никогда раньше не было. Например, отовсюду исчезли брошенные автомобили, рекламные экраны и многие другие объекты, а те, что остались на местах, были со всех сторон оклеены ограждающими лентами. Из-за этого город казался одновременно вымершим и странно ухоженным, словно некая высшая сила готовила его к чему-то грандиозному. Затем я обратил внимание на многочисленные навесы и козырьки, тени которых, сливаясь, образовывали мрачные, но сравнительно чистые дороги. Туда не падал призрачно сияющий снег, застывая поверх пластика и ткани крепким панцирем, поэтому я поспешил в этот сумрак. Оказалось, что я был далеко не единственным человеком на умирающих улицах, но контраст мешал рассмотреть других прохожих. К тому же, они явно сторонились меня, стремясь скрыться во тьме или молчаливо повернув голову в мою сторону. Я чувствовал себя ужасно, едва справляясь со своим скафандром и ощущая себя абсолютно чужим, будто неведомым образом переместился в иное тысячелетие.
— Эй, ты! — кто-то, стоявший сзади, определённо обратился ко мне, поскольку на своём плече я ощутил чью-то тяжёлую руку.
Резкий окрик вырвал меня из этого странного оцепенения. В своём доспехе я не успел вовремя отреагировать, и незнакомец, выхватив у меня трубу, резким движением отшвырнул её подальше. Я не смог решить, броситься за своим оружием или ударить нападавшего, но это парадоксальным образом уберегло меня от неприятных последствий.
— Совсем дурак, что ли? — незнакомец поправил сбившуюся шапку. — Школу прогулял или просто голову напекло? Радиация же!
Внезапно до меня дошло, почему из города исчезли все те объекты. Они наверняка успели облучиться, став опасными для людей, а остальное было убрано от греха подальше. Точно так же пропали все дроны и автоматчики, оставив город без присмотра. Ни у кого из присутствующих не было ничего металлического, и даже опоры навесов при ближайшем рассмотрении оказались пластиковыми или деревянными. При мысли о том, что могло произойти, таскай я с собой эту железяку ещё пару часов, мне сделалось нехорошо, но я сдержался. Потерев руку, всё ещё побаливавшую от неожиданного удара, я обратился к тому человеку, уже намеревавшемуся уйти.
— Стой! — мой голос прозвучал слишком громко, заставив группу людей, стоявших у стены бывшего магазина, удивлённо обернуться.
Незнакомец вздрогнул и замер. Скорее интуитивно, чем осознанно, я заметил его напряжение — он был готов в любой момент броситься наутёк или вступить в драку. Ни один из этих вариантов меня не устраивал, поскольку грозил очевидными проблемами. Я, насколько позволял защитный костюм, сложил руки на груди, показывая, что не собираюсь нападать, и добавил более спокойным тоном.
— Не надо так дёргаться, я только спросить. Здесь всё перестроили, а мне надо пройтись по магазинам. Где они ещё остались?
Тот замер и резко развернулся. Я мог бы поклясться, что за непроницаемыми очками его глаза расширились, и вообще весь облик незнакомца демонстрировал сильнейшее удивление. Впрочем, длилось это лишь долю секунды, после чего человек сделал шаг в мою сторону, сократив расстояние почти до предела, и оглянулся, проверяя, не подслушивает ли кто. Все, однако, были заняты своими делами.
— Не всё так просто, братишка, — произнёс он громким шёпотом сквозь защитную маску. — Видишь ли, тут больше ничего не продают.
— Повторяю, — таким же голосом ответил я. — Мне надо пройтись по магазинам, а не совершать покупки. Уловил направление мыслей?
— Даже так! — то ли хмыкнул, то ли усмехнулся незнакомец и потёр руки. — Разве законопослушные люди поступают подобным образом?
— А разве они ходят по улицам с палкой или ножом? — я как бы невзначай указал, где мой собеседник прятал оружие. — Полагаю, что нет.
— Что ж, логично говоришь, братишка, — человек ещё раз пристально огляделся. — Думаю, что знаю одну лавочку, которая ещё не закрылась.
— Тогда почему мы ещё здесь, а не там? — я поправил немного сбившийся рукав. — Мне казалось, серьёзные люди не тратят время попусту.
— Идём, только не отставай, — незнакомец торопливым шагом устремился туда, откуда я пришёл. — Там теперь очень длинные очереди.
Мы прошли примерно до середины квартала, затем свернули, миновали два перекрёстка, через грязный переулок вышли на соседнюю улицу… Очень скоро я совершенно запутался. Мой проводник нарочно кружил, чтобы сбить меня с толку, но даже без этого я не успевал смотреть по сторонам и вообще едва мог различить прежде знакомые дороги. Силы заканчивались, и я всерьёз опасался, что меня могут заманить в ловушку — однако теперь мне уже было всё равно. Минут через пятнадцать мы вышли к приземистому строению. Человек подошёл к двери из толстых досок, постучался, что-то пробормотал в крошечное окошко и жестом подозвал меня поближе.
— Вот, — сказал он кому-то, кто скрывался внутри здания. — Настроен решительно, поэтому я думаю, что да. Решай скорее, здесь холодно!
Оттуда донёсся приглушённый голос, и, хотя мне не удалось распознать ни единого слова, незнакомец удовлетворительно хлопнул в ладоши. Раздался протяжный скрип, резанувший по ушам, и дверь приоткрылась. Человек с удивительным проворством нырнул в темноту помещения, мне же пришлось неуклюже ковылять и с трудом протискиваться через узкую щель, при этом порвав верхнюю куртку. После ярко освещённой улицы ранее привычный моим глазам полумрак показался невероятно густым, словно космическая бездна, и я несколько секунд нерешительно стоял на пороге, сквозь биение сердца прислушиваясь к тихому шёпоту, раздававшемуся где-то совсем рядом.
Растерянность постепенно сменилась злостью. Не для того я тащился через полгорода и рисковал собственной шеей! Я решительно шагнул в неизвестность, бормоча ругательства. В тот же миг включился свет. От неожиданности я споткнулся и едва не рухнул на невысокого, крепко сбитого мужичка с красным носом, державшего в руках нечто вроде самодельного дробовика. Он, вероятно, испугался не меньше, чем я, потому что мгновенно отпрыгнул назад и наставил на меня свою пушку. Краем глаза я успел заметить того, кто меня сюда привёл, и ещё двоих людей. Кое-как удержав равновесие, я выпрямился во весь рост и в упор посмотрел на вооружённого человека.
— Кто-то сомневается в моей решительности? — я сам на краткий миг испугался своего голоса, столь агрессивно он прозвучал.
— Вообще-то… — попытался возразить кто-то из незнакомцев, стоявших вне поля моего зрения, по всей видимости девушка.
— А если я выхвачу у него пушку, перебью вас и заберу всё, что найду?! — мне пришлось постараться, чтобы не осуществить этот план.
Я не понял, какое именно впечатление произвела на них моя угроза, но мужик попятился и убрал ружьё куда-то под стол, а тот, кто привёл меня сюда, хлопнул в ладоши. Наверное, это был знак одобрения, потому что один из незнакомцев протянул мне какую-то бумажку. Я взял её и пробежал глазами текст. Там говорилось что-то о правилах или рисках, но усталость, злость и начинающаяся ломка не позволили мне сосредоточиться на смысле слов. Взамен я, проявляя чудеса ловкости, достал из кармана список необходимых мне медикаментов и вручил его терпеливо ждущему человеку. Тот посмотрел на криво нацарапанные названия, жестом подозвал девушку и передал список ей. Та, кивнув, скрылась за неприметной дверью. Незнакомец же, улыбнувшись, положил руку мне на плечо.
— Думаю, ты подходишь, — сказал он с каким-то незнакомым акцентом. — Но не забывай, что за всё принято платить.
Секунд через десять мне принесли видавшие виды коробку с баночками и упаковками лекарств. Безо всяких церемоний я взял её, грузно рухнул на стоявший неподалёку стул, сорвал с головы душный шлем, шумно вдохнул воздух, после пребывания внутри доспехов показавшийся амброзией, и, давясь, принялся едва ли не горстями запихивать в рот таблетки. Впервые за долгое время я чувствовал себя хорошо, насколько это слово могло быть применимо. В полуобморочном состоянии я стянул с себя верхнюю часть костюма, всё сильнее давившую на плечи, и погрузился в бессвязный сон.
Мне снились какие-то хтонические кошмары, но память милосердно не стала их сохранять. Проснувшись, я почувствовал себя так, словно без остановок пробежал вдоль всего экватора. В отяжелевшем мозгу бился назойливый звук, который мне удалось, проявив поистине нечеловеческую концентрацию внимания, опознать, как сигнал будильника. Привычным движением я протянул руку к тумбочке, намереваясь выключить ненавистный аппарат, но внезапно наткнулся на твёрдую стену. В ужасе распахнув глаза, я несколько секунд тупо смотрел на светло-коричневую поверхность, пытаясь понять, куда меня вообще занесло. Эти попытки оказались тщетными, но в голову пришла мысль оглядеться по сторонам — там могли оказаться подсказки или даже ответы. Я вновь закрыл глаза, что-то пробормотав слабым, хриплым голосом, и, когда силы начали возвращаться, повернул голову. Оказалось, что я лежал на чём-то вроде старой раскладушки, укрывшись рваным одеялом далеко не первой свежести. Рядом, на нескольких стульях, покоились части моего скафандра, но что-то в их виде показалось мне очень неправильным. Я положил ладонь себе на лоб, вздрогнув от неожиданного холода.
Скрипнула дверь, и в помещение кто-то зашёл. Я разглядел лишь силуэт, несущий какой-то мешок, поскольку рядом со входом находилась лампа, свет которой бил мне в глаза, словно полицейский лазер. Я подождал, пока неизвестный подойдёт поближе, и окликнул его.
— Эй… Что было? Где я?.. — каждое слово сопровождалось ноющей болью в горле, но мне совсем не хотелось думать о болезнях.
— О, ты уже проснулся? — ответил тот, положив свою ношу на стол, который я поначалу не заметил.
— Ага, — буркнул я и вновь закрыл глаза, надеясь таким образом сэкономить энергию.
— И что, совсем ничего не помнишь? Неудивительно, — усмехнулся незнакомец.
— Вопросы тут… буду задавать я, — во мне начинала пробуждаться злость.
Человек, усевшись на край стола, поведал мне, что я немного переборщил с лекарствами и совершенно обезумел. Причём, по его словам, это было два дня назад — однако я не валялся безжизненным овощем, а успел довольно много всего наворотить. Трое из банды, пытавшиеся удержать меня от того, чтобы я не выбежал на улицу, теперь ходили с кучей синяков и ран, а у одного даже была трещина в руке. Я неоднократно отключался, но каждый раз вскакивал, полный сил и странных идей, поэтому меня заперли в этой комнатке. Судя по всему, спальное место я организовал себе сам и уже больше пятнадцати часов мирно пускал слюни, поэтому меня сочли достаточно безопасным.
— А вот твой, с позволения сказать, костюмчик, доработанный и зашитый, — кивнул неизвестный в сторону стульев.
— Что?! Не сметь! Трогать! Мои! Вещи! — я резко вскочил, схватил человека за воротник и вдавил его в стену.
— Полегче, приятель! — он попытался освободиться, но моя хватка оказалась железной, и ему для этого пришлось бы оторвать мне пальцы.
— Что ты сделал с моими вещами?! — крикнул я ему в лицо, но тут же закашлялся, забыв о повреждённых голосовых связках.
— Вообще-то, ты сам нас заставил, так что не нервничай, всё сделано в лучшем виде! — затараторил тот, воспользовавшись паузой.
Я разжал руку, подойдя к своим доспехам, и человек поспешно отскочил к двери, продолжая что-то быстро говорить. Части скафандра действительно выглядели не в пример лучше, чем до того — вероятно, над ними поработали более толковые люди. Я придирчиво осмотрел каждую мелочь, но не нашёл никаких странностей, кроме нескольких заплаток. Смягчившись, я повернулся к незнакомцу.
— Ну что, убедился? А то сразу кидаться, как на врага всему живому.
— Ладно, живи пока. Кстати, я не делал ничего такого, о чём могу сожалеть?
— Пытался, но мы тебя остановили. Да, босс определённо выбрал подходящего человека на роль штурмовика…
— Стой, а кого мы собираемся штурмовать?
— Церковь, кого же ещё. Они нынче самые богатые во всём городе.
Это известие едва ли не шокировало меня. Меньше всего я представлял себя на фоне боевых действий между небольшой шайкой грабителей и организованным культом, полагая, что речь идёт о маленьком магазинчике. Впрочем, незнакомец сообщил об этом настолько уверенно, что я, услышав громкое бурчание в животе, решительно встал и направился к выходу.
Я слишком поторопился, всё должно было произойти только через неделю. Нападать на вооружённый храм никто не собирался — целью ограбления должна была стать небольшая группа фанатиков, перевозящая продовольствие от места сброса далеко за городом. Чтобы не привлекать лишнего внимания, культисты разделялись на отряды и несли драгоценный груз по частям, поскольку многотысячная толпа голодающих жителей, узнав о содержимом их мешков, мгновенно расправилась бы даже с вооружённым караваном. Наша задача была предельно проста — отследить одну из таких групп, без лишнего шума устранить курьеров, перенести всё полезное на территорию заранее выбранного заброшенного склада и постепенно отправлять эти вещи сюда, в штаб-квартиру. Церковники ходили впятером, на задание мы отправлялись в таком же количестве, поэтому нам было выгоднее разойтись по городу, незаметно собраться вместе и вывести их из строя раньше, чем те успеют что-то понять. Двоих после всего этого планировалось поставить на стражу груза, чтобы исключить внезапные визиты посторонних. Босс, ухитрившийся раздобыть карты маршрутов, и ещё пара человек оставались в штабе, координируя наши действия — для этого каждому из нас была выдана рация, спрятанная внутри шлема. Чтобы сохранять анонимность, мы тянули бумажки с номерами, причём их было штук пятьдесят — в случае провала никто не узнал бы размеров банды. Мне достался третий. Оставшееся время мы тренировались, проверяли оружие и экипировку, учили наизусть карты города — словом, готовились на полном серьёзе.
Операция прошла, как по маслу. В нужный момент мы заняли свои места, взяли заранее припрятанные инструменты и, когда культисты прошли половину пустой улицы, атаковали их со всех сторон одновременно. То, что из-за радиации никто больше не мог использовать дальнобойное оружие, могло очень помешать, но, напротив, сыграло нам на руку. Пара кинутых под ноги химпаков привела их в полнейшее замешательство, а тех, кто пытался выбежать из ядовитого облака, мы гнали обратно заточенными кольями. Тяжёлый дым растекался по всей улице, однако у нас, в отличие от курьеров, были противогазы — церковники опасались, что подобный элемент гардероба может вызвать подозрения. Когда они затихли, мы быстро добили их и, тщательно обыскав, оттащили тела подальше от дороги. Всё заняло буквально пару минут, но обеспечило нас едой на несколько недель. Получив свою долю, я решил восстановить свой разрушающийся организм, для чего вернулся в подземелье и вновь отстранился от мира. Я совершенно не хотел общаться с теми людьми иначе как по работе, а другие были мне и вовсе безразличны. Впрочем, я мог бы вернуться туда, когда угодно.
В тишине, спокойствии и абсолютном одиночестве я незаметно для себя настроился на философский лад, рассматривая прежние события с разных ракурсов. Да, теперь Сатурн действительно стал источником опасности, но раньше, когда всё только начиналось, катастрофу устроили сами люди — пусть неосознанно, однако вина целиком и полностью лежала на их плечах. Может быть, размышлял я, произойди всё это несколько веков назад, мир отделался бы несколькими глупостями и локальными проблемами? Или, напротив, конец света настал бы ещё раньше? Город превратился в сюрреалистические декорации далеко не сразу — это происходило постепенно, долгие месяцы, мы могли бы привыкнуть… Но нет, с замедлением ритма жизни человек почти потерял прежнюю остроту ума, с трудом принимая неожиданные вещи.
По телевизору всё так же показывали новости, и я, флегматично наблюдая за происходящим на экране, стал замечать, что изменения продолжались. Сатурн перестал превращаться в бесформенную массу, понемногу возвращаясь к своим обычным контурам. Его внутренние кольца ныне представляли собой жалкое зрелище — разорванные и перемешанные, они стали напоминать мелкую лужу, по которой на полном ходу промчался грузовик. Во все стороны от газового гиганта разлетались потоки метеоритов, и ближайшие к нему колонии, ранее пытавшиеся защититься, поспешно эвакуировались. Учёные лишь разводили руками, не в силах хоть как-то это объяснить — метаморфозы были совершенно противоестественными. Конечно, у Церкви Последних Дней было своё объяснение, однако я меньше всего верил в каких-то космических богов — они, возможно, подходили для ужастика или промывки мозгов, но и только. Впрочем, однажды в уголке моего сознания мелькнула мысль о том, чем ещё это может быть. Она на краткий миг наполнила меня липким, всепоглощающим страхом, но тут же ушла, не оставив ни единой нити, по которой её можно было бы вытянуть. Да я и не стремился к этому — у меня хватало других забот.
Преобразилась и сама колония. Непривычная зима отступала под натиском жгучих лучей, сменяясь пустыней — столь же мёртвой и опасной, если не ужаснее. Люди всё реже выходили на улицу, баррикадировались внутри своих домов, закрывали окна всем, чем могли, и теряли последние крохи человечности. Социум не просто гнил — разлагаясь, он перерождался в нечто чудовищное. Добропорядочные граждане исчезли — многие из них стали мародёрами и разбойниками, а остальные просто вымерли, словно динозавры, ибо им больше не было здесь места. Я опасался покидать свой бункер без крайней нужды, поскольку снаружи не продержался бы и десяти минут. Увы, эта нужда была неизбежной — запасы стремительно подходили к концу, и мне всё чаще мерещилась смерть, заносящая надо мною меч. Впрочем, гибелью теперь было пропитано абсолютно всё — от рассыпающихся в мелкий песок небоскрёбов и обугленных древесных скелетов до ряженых фанатиков Церкви Последних Дней, марширующих по разбитым проспектам. Из-под высохшей земли больше не доносился прерывистый гул механизмов — то, что они потеряли всякий смысл, стало до дрожи очевидно. Даже чёрно-фиолетовое небо, на котором, словно опухоли, виднелись какие-то полупрозрачные сгустки и болезненно-жёлтый Сатурн, казалось бескрайней пустотой, чуждой самому понятию жизни.
Так прошло несколько недель. С каждым днём моё положение становилось всё более отчаянным. Пища закончилась, воды оставалось совсем мало, генератор грозил сломаться в любой момент, а из тёмных, замёрзших тоннелей всё чаще дул ледяной ветер. Моё убежище разрушалось, и я ничего не мог с этим поделать. Если сдавались даже металл и древние камни, что мог противопоставить безжалостной стихии одинокий человек? Время от времени до моего слуха доносились приглушённые огромным расстоянием голоса, но я не знал, реальны они или являются лишь порождением разума, столь же ветхого, как стены, в которых он был заперт. Мне было необходимо покинуть это умирающее место, пусть даже снаружи уже поджидали вестники смерти — но я не мог решиться.
Телевидение каким-то чудом держалось — те, кто ещё отваживались снимать новости, были настоящими героями. К сожалению, информационных передач становилось всё меньше, и я смотрел их от силы пару минут в день. Тот выпуск попался мне на глаза совершенно случайно — ещё немного, и я пропустил бы его. Сатурн неожиданно проявил активность — да ещё какую! Он буквально взорвался, скинув верхний слой своей атмосферы. Мощнейшая волна радиации и пыли буквально смела все ближайшие космические станции. Потоки метеоритов, ударив по спутникам, включая мою планетку, стёрли в порошок несколько крупных городов, а из космической бездны летели всё новые камни и куски льда, сокрушая даже самые укреплённые сооружения. Это известие переполнило чашу — я принялся со всей возможной поспешностью готовиться к бегству, но всё равно не успел.
Своды тоннеля ощутимо содрогнулись от далёкого взрыва, а с потолка что-то посыпалось. Я как раз закончил возиться со скафандром и упаковал генератор. Второй удар пришёлся на дальний конец подземного коридора — тот попросту сложился пополам, издав неимоверный грохот. Секунда промедления грозила неизбежной гибелью под завалами, поэтому я выскочил из своего уголка, помчавшись к выходу со всех ног. Организм оказался быстрее мысли, и я, не успев толком задуматься о жизненно необходимых вещах, оставшихся далеко позади, уже почти добежал до двери подъезда… И в этот момент вспомнил про ключ.
Проклиная весь мир, я рванул обратно, уворачиваясь от падающих сверху кусков льда и камня, но всё же получил несколько очень болезненных ударов. С моим сознанием что-то случилось, и я совершенно не запомнил, как вернулся к двери подъезда, сжимая в кулаке заветный кусочек металла. Он, однако, оказался абсолютно бесполезным — от землетрясения дверь перекосило так, что открыть её не представлялось возможным. К счастью, там образовалась щель, в которую можно было протиснуться, скинув часть брони, что я и сделал, подгоняемый усиливающимся камнепадом. Выбравшись из катакомб, я поспешно накинул куртку, подхватил остальные части защитного костюма и выпрыгнул на улицу, меньше всего думая о радиации. Раньше мне казалось, что чудесное спасение, когда до катастрофы остаётся секунда, бывает лишь в наивных фильмах… Однако меньше, чем через минуту мой дом и половина улицы провалились в разверзшуюся бездну — одну из многих трещин, тянущихся со стороны огромного дымящегося кратера. Осознавая, что волноваться по этому поводу сейчас некогда, я принялся вновь надевать верхние слои своих доспехов, после чего, прикрывая глаза ладонью, огляделся.
Кругом было полно народа — таких же беженцев, как я, и просто случайных прохожих. Некоторые из них казались относительно спокойными, другие бились в истерике, многие обсуждали происходящее — но большинство спешно уходило. Я быстро сообразил, что теперь мне необходимо найти новое укрытие, и отправился на поиски. Город местами выглядел хуже, чем Новый Кагадор после бомбёжки — земля раскололась, вздыбившись огромными плитами под странными углами, здания обрушились друг на друга, частично перегородив дороги, целые кварталы были сметены ударными волнами, и всюду бушевали пожары, дико контрастировавшие с фиолетово-зелёными космическими всполохами. На фоне звёзд медленно двигались многочисленные точки — другие астероиды, рисковавшие врезаться в планету. Не раздумывая, я быстрым шагом отправился как можно дальше, бесцеремонно расталкивая встреченных людей и по возможности обходя опасные районы, которые могли обрушиться в любой момент. Мародёры бесчинствовали пуще прежнего, и, чтобы не искушать судьбу, я подобрал булыжник с острыми краями — довольно лёгкий, но вполне пригодный в качестве оружия.
Вскоре мне предоставилась возможность проверить его в деле. Невдалеке от моего маршрута столкнулись две группы грабителей — одна пыталась отнять у другой несколько пищевых контейнеров. Интуитивно я понял, что обе банды образовались стихийно, и все эти люди едва знали друг друга. Я бросился к ним, нанёс пару сильных ударов камнем, распорол кому-то руку, выхватил одну из больших упаковок еды, и, пользуясь всеобщей суматохой, быстро отбежал, пока никто ничего не успел понять. Кто-то всё же устремился за мной, однако я швырнул булыжник ему в живот и скрылся среди руин. Сердце бешено колотилось, но я впервые за долгое время улыбался — по крайней мере, можно было больше не бояться голодной смерти. Я вскрыл контейнер и рассовал капсулы по карманам, а сам ящик выбросил подальше, чтобы не привлекать внимания. Для двух, однако, места не нашлось — их я сразу же съел. Это придало мне сил для того, чтобы уйти ещё дальше.
Наконец, я добрался до относительно уцелевших кварталов. Конечно, здесь было столь же небезопасно, как и в других пострадавших местах города, но тут, по крайней мере, я мог найти крышу над головой. Сатурн к этому времени снова успокоился, ничуть не напоминая прежнюю опухоль, ещё недавно заполнявшую собой почти весь небосвод, однако я предпочёл спрятаться подальше. Моим новым домом стали руины какого-то офиса, где оказалось вполне можно жить и даже отыскались небольшие генераторы — разбитые, но поддавшиеся неумелому ремонту подручными средствами. Вокруг не было ни души, кроме мародёров, изредка появлявшихся у окраин — видимо, они считали этот район бесперспективным, и я прекрасно их понимал. К вечеру, однако, я заметил в соседних домах огоньки и тени — впрочем, соседи оказались довольно мирными, боящимися последних событий не меньше меня. Я понял это, зайдя к ним в гости.
Из разговоров с ними мне удалось узнать самую важную новость за последние месяцы. Пользуясь недавней паузой в активности Сатурна, на планету прилетели несколько транспортных кораблей для эвакуации жителей, и до начала астероидной бомбардировки более пятиста человек уже покинули планету! Многие из этих кораблей всё ещё были здесь, поскольку тот взрыв не позволил им улететь, но старт вскоре должен был состояться. Также я выяснил причину затишья в самом городе — на борт пускали лишь достаточно мирных граждан, поскольку разномастных преступников и психопатов было решено не спасать. Будь у меня возможность смотреть телевизор чаще, я бы, скорее всего, уже давно снова жил по-человечески. Несмотря на пару тёмных пятен в своей биографии, я был вполне подходящим кандидатом — уж точно не хуже кого бы то ни было, прошедшего через подобные испытания. С другой стороны, те, кому было отказано в билете, теперь позволяли себе абсолютно всё, а Церковь Последних Дней пыталась помешать отлёту, но другого шанса у меня всё равно не было.
Я очень переживал — всё происходило слишком быстро, и мне было некогда готовиться к предстоящему путешествию. Однако надежда придавала сил, и я решил отправляться в путь следующим же утром — оставшейся к вечеру энергии мне попросту не хватило бы, а ещё появлялось некоторое время для составления плана действий, чтобы как можно меньше рисковать. На карту было поставлено действительно очень многое, все прежние ставки теперь казались мне совершенно несерьёзными. Я начал расспрашивать соседей о подробностях, поскольку они сами намеревались так поступить. Транспортники сели довольно далеко от города, потому что так было легче обеспечить их охрану, да и сам космодром не выглядел надёжным — а сейчас от него вообще остались одни воспоминания. Самый короткий маршрут к ним, кроме заведомо самоубийственных, петлял между тремя кратерами, тянулся по лесу с чёрными, давно мёртвыми деревьями и приводил к небольшой скалистой площадке на склоне горы. Отсюда предстояло пройти чуть больше тридцати километров, хотя по прямой получилось бы в несколько раз меньше — никто не предполагал метеоритный обстрел.
Беседа длилась долго, и мы успели обсудить многие тонкости предстоящего спасения. Было решено не собираться толпой, дабы привлекать как можно меньше внимания, идти налегке, а главное — хорошенько выспаться и наесться перед дорогой. Отстающих ждать никто не собирался, каждый был сам за себя. Сатурн уходил за горизонт, так что завтра он постоянно висел бы на опалённом небе, и мы приняли решение перемещаться в тени. Ночь предстояла тёмная, но спокойная, поэтому я последовал совету, попрощался и, насвистывая какой-то мотивчик, ушёл к себе. Спать на острых камнях оказалось не так уж трудно — мои мысли были слишком далеко от мелких неудобств.
Когда я проснулся, было ещё темно — багрово-жёлтый диск только начал восходить, окрашивая верхушки покосившихся башен призрачными огнями. Без уже привычного освещения чёрный город казался подлинным порождением ночных кошмаров — если раньше он напоминал радужный мираж из какой-то потусторонней реальности, то теперь колючие, ломаные силуэты огромных зданий, вырисовывавшиеся на фоне миллионов немигающих звёзд, по-настоящему давили своей поистине космической массой, вгоняя в депрессию и благоговейный ужас, а опалённая земля выглядела, словно чердак старой избушки, заполненный пыльными останками минувших времён. Неосторожные звуки отражались от разрушенных стен тихим эхом, которое едва держалось в разреженной атмосфере. Было трудно дышать, и при каждом шаге я рисковал налететь на незамеченный предмет или свалиться в яму, но мысль о скорой эвакуации гнала меня вперёд.
Я медленно пробирался через руины родной цивилизации, стараясь не заблудиться, и при малейшем шорохе вжимался в стену — мне меньше всего хотелось встреч с другими людьми. Сатурн, еле заметно подрагивая и озаряя разрушенный мир алым светом, поднимался всё выше. Выхваченные из мрака линии и плоскости расцветали горящими пятнами, словно угли костра, в которых по-прежнему теплилась жизнь — но не прежняя, а чуждая, демоническая. Иногда с земли им отвечали иные огни — неизмеримо более слабые, однако всё же хорошо заметные. Мои ноги шли, как на автопилоте, преодолевая сотни метров и обходя все источники света десятой дорогой. Планета постепенно приходила в норму, но я не собирался оставаться на ней дольше, чем требовалось.
Я успел обойти первый гигантский кратер и приблизиться ко второму, когда заметил крошечные, едва уловимые глазом вихри, носившиеся в дорожной пыли. Температура ощутимо повысилась, и вдруг всё вокруг вспыхнуло металлическим, невидимым, но при этом очень ярким светом. Происходило что-то противоестественное, и я, прикрывая глаза ладонью, повернулся в сторону диска Сатурна, уже поднявшегося над домами. Несмотря на его исполинские размеры, мне было отчётливо видно, как он стремительно раздувается, покрываясь сеткой ветвящихся линий. Мгновение — и газовый гигант буквально раскололся, выбросив протуберанец поистине невероятных размеров. Спустя несколько мгновений город содрогнулся, и земля ушла у меня из-под ног. Мощная волна, сокрушая остатки небоскрёбов, неумолимым порывом урагана подняла меня в воздух и ударила о стену. Я услышал отвратительный хруст и беспомощным мешком свалился наземь, а через секунду, растянувшуюся в вечность, сверху на меня обрушилось здание.
Сознание покинуло меня на несколько минут — вряд ли я смог бы прожить более долгий срок. Очнувшись и потянувшись к тусклому свету, я понял, что лежу в луже собственной крови, растекающейся из-под придавившей меня груды камней. Мои ноги наверняка превратились в кашу из мяса и костяных осколков, но разорванный позвоночник позволял не чувствовать боль. Отрешённым, едва фокусируемым взглядом я уставился в беззвёздное небо, почти полностью занятое пульсирующей оранжевой массой, с которой успели произойти чудовищные метаморфозы. Огромный кусок погибшего Сатурна исчез, открыв уродливый объект, прежде таившийся в его недрах. Из тёмного, бугристого нароста тянулись то ли корни, то ли щупальца, длины которых хватило бы, чтобы дважды опоясать экватор. Это было живое существо, подобного которому никогда не представлял себе ни один безумец. Ничто, даже Торнши и самые жуткие демоны из колдовских книг, не могло сравниться с этим монстром, одним своим существованием попиравшим все знания людей об устройстве мироздания. Судорожными толчками, словно циклопическая гусеница, тварь покидала свой кокон, раскидывая во все стороны комья сжиженного газа — каждый из них многократно превосходил размеры умирающих перед ней планет. Тусклая поверхность Сатурна вспучивалась и разрывалась, высвобождая всё новые части тела, которым я был бессилен подобрать названия. Чудовище алчно пожирало свою прежнюю оболочку и набиралось сил.
Завороженно, не моргая и задержав дыхание, я наблюдал за рождением этого фантастического ужаса. Он был последним, что я увидел.
Автор:Mexanik
[hide]Источник[/hide]
